— Вы слышали распоряжение сеньора. Повторять, я думаю, не имеет смысла. Кто откажется подчиняться мне, тот пойдет против воли маркиза. Найдутся ли здесь такие смельчаки? — процедила сквозь зубы Эуфимия, аккуратно складывая записку и обращаясь к охранникам из Сент-Ферре. — Нет? Ну, вот и славно. Проводите донью Каталину до ее покоев и оставьте там. Ключ от комнат будет у меня. Не хочу, чтобы случилось непредвиденное.
— Ну, это уж, ни в какие ворота, — подбоченившись, возмутилась Беатрис. — О том, чтобы держать маркизу взаперти, не было и речи!
— Зато было сказано, что я могу применить любые меры, которые сочту подходящими.
Пока шел спор межу Эуфимией и Беатрис, Каталина стояла, отрешенно уставившись в пустоту и думая о том, что могло послужить причиной странного поведения Себастиана. Он так свободно распоряжался их жизнями, ее и ребенка, что от этой мысли внутри нее все холодело. Разве перед поездкой он не дал ей надежду на благополучное разрешение? Или это была лишь глупая иллюзия? А когда ничего не понимающие стражники пожелали сопроводить сеньору в ее покои, Каталина с безразличным видом подчинилась им, не проронив ни слова. Беатрис кинулась следом, жалобно причитая и без устали вытирая текущие по пухлым щекам слезы. Майора же не отставала ни на шаг, строго следуя предписаниям племянника.
За всеми драматическими перипетиями, разворачивающимися в серых стенах Большого зала Кастель Кабрераса, никто не заметил ярких юбок, украдкой выглядывавших из-под тяжелых портьер, плотно прикрывавших вход в другую часть замка. Узнав то, что было нужно, их обладательница быстро скрылась за занавесями, оставляя после себя терпкий аромат горной камелии.
Глава XV
Каталина металась по комнате как загнанный в ловушку зверек. Неужели у нее не осталось никакого выхода, чтобы уберечь ребенка от злого умысла, спасти от безобразных рук злобной повитухи с горящими как у самого черта глазами? Ибо старая гадалка не скрывала, как упивается данной ей властью, с ехидством и неприязнью поглядывая на молодую маркизу. А когда покидала комнату, то и вовсе обмолвилась фразой, повергшей Каталину в неописуемый ужас. Повернувшись на пороге, Эуфимия Майора почти беззвучно прошептала своими тонкими, высохшими губами, чтобы ее могла слышать одна Каталина:
— Хорошенько отдохните, ваше сиятельство, завтра поутру вам понадобятся силы. Подобные процедуры болезненны и крайне опасны, в такие минуты смерть всегда витает поблизости.
Это не было простым предупреждением, последние слова Каталина расценила как неминуемую угрозу. И тут ей стало по-настоящему страшно. Слезы тонким ручейком потекли по бледным щекам, из груди вырвались короткие, сдавленные рыдания, она бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.
Неизвестно сколько времени прошло, пока она горестно вздыхая и проливая слезы, жалела себя, впадая в отчаянье и сокрушаясь о своей несчастной доли, как внезапно за дверью послышалось негромкое постукивание. Каталина настороженно прислушалась к неясным шорохам снаружи, а меж тем приглушенный звук повторился и к нему прибавился еще чей-то шепот. Каталина спустила ноги с постели и босиком, на цыпочках приблизилась к двери.
— Кто там? — встревожено спросила она.
— Сеньора, это я, Беатрис, — зашептала экономка в замочную скважину. — Простите меня, глупую, я совсем не знала, зачем эта ведьма едет в Кастель Кабрерас. Я увязалась за ней по чистой случайности. По правде говоря, я беспокоилась за вас и за сеньора де Кабрера. Сердце подсказывало, должно произойти что-то непоправимое. И я не ошиблась…
— Хвала небесам, что ты приехала, Беатрис, — сквозь слезы проговорила Каталина, прильнув к двери. — Твоей вины нет. Решение принял маркиз, а его слово здесь закон, даже король не в силах что-либо изменить, ибо Себастиан мой супруг, он мой господин и хозяин перед Богом и людьми. Я должна ему подчиняться.
— Сеньора, послушайте, — необычайно живо затараторила экономка, невольно повышая голос, — дон Себастиан не выбирал этот путь. Все дело в том, что наш сеньор с малолетства был подвержен влиянию Эуфимии. Когда донья Мария вышла замуж, и вскоре родился дон Родриго, у нее совсем не осталось времени на заботы о маленьком брате, и Майора взяла на себя воспитание племянника. Я была ему кормилицей, но жаловаться на разбитые коленки он бегал к ней, — с грустью призналась пожилая матрона. — Знаете, донья Каталина, если бы я только могла себе представить, что Эуфимия будет забивать его детскую головку этими ужасными вещами про родовое проклятье и тому подобную чушь, я бы, конечно, предприняла тогда решительные шаги. Но я думала, сестра дона Лоренсо изменилась, что она оставила свою желчь навсегда, ведь она так молила брата о прощении, клятвенно божилась, обливаясь горькими слезами и ползая на коленях… Ох, мы все думали, что она искренне раскаялась, да и дети были привязаны к ней, особенно после той трагедии… За прошедшие годы я не замечала за ней никаких странностей… до сегодняшнего дня. Теперь я словно прозрела. Сейчас я понимаю, это она настраивала дона Себастиана против самого себя! Какой же я была наивной дурехой! Нет мне прощенья…
— Постой, — внезапно в уме Каталины начал созревать дерзкий план. — Если ты утверждаешь, что старая ведьма оказывает на маркиза существенное влияние, то моего супруга еще возможно переубедить. Однажды мне почти удалось это сделать…
— Да-да, сеньора, — тотчас откликнулась Беатрис, — я уверена, будь дон Себастиан здесь, вместе мы нашли бы нужные слова. Только теперь это сделать непросто.
— Как ты думаешь, Беатрис, что произойдет, когда родится ребенок? — с замиранием сердца спросила Каталина.
— Думаю, его сиятельство, как и любой отец, будет счастлив, сеньора. Но ныне его сознание затуманено, он слеп и глух ко всем доводам рассудка.
— Я согласна с тобой, моя добрая Беатрис, — Каталина решилась окончательно довериться экономке. — Значит, единственное, что мне остается делать, это… бежать, чтобы сохранить жизнь нашему ребенку.
— Иного выхода просто нет, донья Каталина, — с неожиданным энтузиазмом подхватила экономка. — Но как все устроить?
Каталина облегченно вздохнула. У нее появился шанс на спасение.
— Послушай меня и сделай все в точности, как я прошу.
— Конечно, сеньора, я все сделаю. Приказывайте!
— Я не могу приказывать тебе, только смиренно просить. Помни, ты подвергаешь себя большому риску. Поэтому хорошенько подумай, прежде чем соглашаться.
— Будьте уверены, донья Каталина, я стерплю гнев нашего сеньора. Это наименьшее из зол в сравнение с тем, что вас ожидает, если вы останетесь…
— Хорошо, тогда слушай, — заговорила Каталина, не тратя времени зря. — Тебе нужно спуститься в церковь и найти там отца Сильвестра. Ты должна рассказать падре обо всем, что знаешь сама. Теперь, когда ты выказала желание помочь мне, я верю, и он проявит участие в моей судьбе, едва ему откроется правда. Поторопись. Все нужно сделать как можно скорее.
— Ждите от меня весточки, ваше сиятельство. Я мигом.
— Постой. А где Эуфимия?
— О, сеньора, — за дверью раздался тихий смешок, — не тревожьтесь за нее. Наша повитуха в этот час видит сладкие сны. Пилар подмешала ей в пищу сильное снотворное, и Эуфимия не проснется до обеда следующего дня.
— Вы с Пилар весьма находчивы. Но постой. Еще одно.
— Да, сеньора.
— Остерегайся темноволосой женщины по имени Кармен де Лангара, она может быть опасной.
— Пилар успела поведать мне о ней, ваше сиятельство. Я на пушечный выстрел не подпущу ее к вам, будьте покойны. Я уж поспешу…
— Я буду ждать тебя с добрыми вестями.
За дверью послышалось отдаляющиеся шаги, а некоторое время спустя из окна своей спальни Каталина увидела закутанную в плащ довольно крупную женскую фигуру, семенившую в сторону открытых ворот. Искра надежды зажглась в фиалковых очах, когда Беатрис переступила порог церкви. Теперь оставалось только ждать.
На улице стемнело, когда в дверь тихонько поскреблись, и следом раздался скрежет открываемого замка. Дверь неслышно отворилась, и в комнате появилось два лица. В одном из них Каталина узнала верную Беатрис. Экономка несла с собой поднос, полный еды, распространяющий дразнящие ароматы, второй же посетитель скромно держался в тени.